Одна компания передала другой оборудование в безвозмездное пользование. В договоре стороны прописали конкретную дату, когда аппаратуру нужно вернуть. Подошел срок вернуть актив, но собственник не возражал, чтобы техникой пользовались дальше. Лишь полгода спустя хозяин попросил передать ему имущество, а заодно выплатить неустойку за то, что оборудование вернули лишь через шесть месяцев после даты, изначально оговоренной в соглашении. Три инстанции встали на сторону ссудодателя, однако идиллию разрушил Верховный суд (Определение от 25.02.2020 № 305-ЭС19-15922).
К договору безвозмездного пользования применяются правила, которые установлены в пункте 2 статьи 621 ГК РФ — «Преимущественное право арендатора на заключение договора аренды на новый срок». В этой норме указано, что договор возобновляется на тех же условиях на неопределенный срок, если арендатор продолжает пользоваться имуществом без возражений арендодателя. Но на практике с применением такого условия возникают проблемы.
За гранью безвозмездности
Летом 2015 года некое ООО, оказывающее медицинские услуги, передало другому ООО, подвизающемуся на этой же ниве, медоборудование в безвозмездное пользование до 31 декабря 2017 года. В договоре стороны прописали неустойку, если контрагент с опозданием вернет имущество. Ее размер составлял 0,1% в день от стоимости невозвращенных аппаратов.
Актуально
Использование фразы «после истечения срока договора» в п. 2 ст. 621 ГК предполагает, что норма применяется к срочным соглашениям. ВС РФ уже указывал, что заключение договора аренды на определенный срок и отсутствие в нем условия о пролонгации сами по себе не свидетельствуют о том, что действие документа прекратилось или не возобновилось. Учитывая эту логику, само по себе условие о сроке пользования имуществом недостаточно для того, чтобы исключить возобновление договора по истечении этого срока. Волеизъявление должно быть более определенным.
Однако «безвозмездный пользователь» продолжал держать у себя оборудование после даты, прописанной в соглашении, и вернул его только летом 2018 года – сразу после того, как об этом попросили владельцы. Кроме того, собственник активов потребовал перечислить ему 1,9 млн рублей неустойки за просрочку возврата имущества. Контрагент платить отказался, посчитав, что договор после 31 декабря 2017 года стал считаться продленным на неопределенный срок (п. 2 ст. 621 ГК РФ).
Тогда компания-владелец обратилась в суд. Три инстанции удовлетворили требования истца в полном объеме и не стали применять к договору правило о его продлении на неопределенный срок, если получатель имущества продолжает им пользоваться (п. 2 ст. 621 ГК РФ). Суды сослались на принцип свободы договора и указали, что в документе указан срок его действия и предусмотрена неустойка за несвоевременный возврат имущества.
Не «ответственность», а «произвол»
Проигравшая компания не согласилась с таким выводом и обжаловала его в Верховном суде. В своей жалобе заявитель настаивал, что договор возобновился на неопределенный срок, а неустойку взыскали неправомерно в противоречие действующему законодательству. То, что в соглашении не указан конкретный срок действия документа, еще не значит, что его нельзя продлевать, указывал в письменных доводах ответчик. То же самое касается и условия о неустойке, утверждал заявитель жалобы: этот пункт обеспечивал исполнение обязательства по возврату имущества.
В суде юрист фирмы подчеркивал: после 31 декабря 2017 года их контрагент не возражал, что ссудополучатель продолжает пользоваться оборудованием. По его мнению, пункт 2 статьи 621 ГК РФ нельзя считать диспозитивным и не учитывать в спорной ситуации. Обратился юрист и к квалификации неустойки, потому что та по своей природе может быть мерой ответственности или средством обеспечения обязательства. Но в рассматриваемом случае присужденные деньги не являются ни тем, ни другим, отметил он.
По его словам, ни одна инстанция не учла и довод о недобросовестности контрагента — правоотношения у сторон сохранялись, а ссудодатель своим поведением демонстрировал, что его все устраивает.
Выслушав все доводы сторон, тройка судей ВС РФ вынесла свой вердикт: акты нижестоящих судов отменить, а дело направить на новое рассмотрение обратно в первую инстанцию.