Имея в виду известную пословицу, наш корреспондент лично участвовал в названной «полицейской проверке» коммерческой компании, которая якобы уклоняется от налогов.
Лучше бы в сто первый раз услышала – на душе было бы спокойнее, а в голове меньше сумятицы. Извините, сорвалось… нервничаю. Теперь – по порядку. Представьте, что вам предложили узнать наверняка, насколько полицейские соблюдают нормы законодательства при проверках компаний? Не с чьих-нибудь слов убедиться, а лично увидеть? Вы, конечно, отказались бы, и правильно сделали… Упаси вас Бог от таких экспериментов. А я, когда мне предложили стать понятой во время проведения Оперативно-Разыскного Мероприятия («полицейской проверкой» его в предпринимательских кругах называют лишь условно), не удержалась. Всю жизнь мечтала развенчать какой-нибудь миф. Ведь с середины 90-х бизнесмены говорят только о «произволе» и «беспределе» от ревизоров в погонах. Но времена меняются… Может, всё уже по-другому? Однако что-то неладное творится в «королевстве», где МВД – это госорган, с представителями которого более 90% граждан предпочли бы никогда не встречаться, и одновременно МВД – госорган, с которым свыше 90% граждан вынуждены контактировать чаще всего.
Очень хотелось проверить, насколько эффективны практические советы опытных адвокатов по защите себя во время визита полиции. Маска понятого полезна тем, что позволяет оценить действия проверяющих без привлечения к себе излишнего внимания. Мне не стоит стесняться: я же не журналист, заинтересованный в дискредитации правоохранительных органов.
Место встречи изменить? Нельзя!
Нахожусь у выхода из метро «Юго-Западная», где меня ждет участник «проверочной бригады». Он, по его словам, пришел без цветов «чтобы не было банально». Возможно, в КВН когда-то играл, юморист. Илья, сотрудник Отдела экономической безопасности УВД по Юго-Восточному административному округу Москвы. Садимся в его машину, забрызганную весенней грязью (что это не «Порше-кайен», уже немного приблизило меня к развенчанию мифа о тотальном взяточничестве в полиции), едем на Запад — в подмосковный город Одинцово. Я что-то упустила, и Москва уже «расширилась»? Или там своих проверяющих нет? По мнению Ильи, «это нормально — все должны помогать друг другу». Пытаясь поразить своего спутника юридической подкованностью, интересуюсь у него, не стало ли ему труднее работать — после запрета возбуждать «налоговые» уголовные дела без «санкции» ФНС? И вообще, почему он все еще «отрабатывает налоговую тему», если налоговые преступления передали в ведение Следственного Комитета? Снисходительная улыбка Ильи говорит о том, что я — наивная девушка, а ему от этих пертурбаций ни холодно, ни жарко. Он поясняет: «Мы занимаемся оперативно-разыскными мероприятиями, Следственный Комитет – собственно следствием. А ФНС…» Жду, что сейчас он скажет: «А ФНС — тем-то, и у всех разные интересы». Не сказал… «А ФНС… А если каждый раз будем ждать отмашки от налоговиков — всю страну растащат и разбегутся», — заканчивает Илья. Чего-то подобного я и ожидала, если честно.
«Шутки юмора»
Органы шутят, органы улыбаются
В кабинете ООО «Ромашка» помимо компьютеров и принтера стоит клетка с шиншиллой. В клетке — опилки, обрывки бумаги и несколько неисписанных листов. Сергей: «Так вот вы где, Амбарцум Степанович! А мы-то вас ищем... А бумага у вас — это явку с повинной писать или жалобы на нас?» Светлана: «Вы обознались, Сергей... Это реинкарнация нашего бывшего главбуха, мы ее декларациями старыми подкармливаем».
Стремлюсь понять, в чем виновны «злодеи» (оперативный жаргон), к которым направимся. Получаю лишь расплывчатые отклики о дроблении бизнеса, занижении расходов, завышении себестоимости и выводе через однодневки суммы более 40 млн рублей. Какие еще подробности мне нужно? Достаточно того, что Илья, единственный из группы, знающий мою настоящую профессию, вообще общается со мной.
На абордаж
Приехали. Проверочная бригада — 12 человек на пяти машинах (больше, чем у Ильи). Не считая нас на шестой машине, все собрались. Офис компании № 412 находится на четвертом этаже бывшего завода. Производство и реализация тары и упаковки из полимеров. Предприятие «режимное», без пропуска не пройти. Сейчас узнаю, имеет ли смысл совет адвокатов: «Если к вам до возбуждения уголовного дела пришли полицейские — не пускайте». Имеет смысл только в одном случае — если визитеры заранее объявляют о себе через мегафон. В нашем случае один из проверяющих проник в офис под видом клиента, желающего заключить договор поставки. Так что никакая дверь не является препятствием. Часть бригады (в которой я) уже в офисе, а часть — на складах компании, в трех минутах ходьбы. Что происходит там сейчас — даже предположить не могу.
В офисе тоже не так просто от скуки умереть. Хотя ничего особо зрелищного не происходит – никаких «стоять-бояться-руки-в-гору!». Представились, предписание о проведении ОРМ предъявили, с печатью, удостоверения… Все чинно-благородно, пожалуйста-спасибо…. Ну, разве что несколько предостережений, типа: «А врать и хамить в другом месте будем, собирайтесь — поедем!» Но это ж так, для поиска, так сказать, оптимальной формы общения и устранения коммуникативных барьеров, чтобы подозреваемые права качали, да не перекачивали. Кстати, самое время проверить действенность другой адвокатской рекомендации: «Минимизируйте контакты проверяющих с сотрудниками фирмы с глазу на глаз. Объясните сотрудникам, что они вправе отказаться от дачи показаний». Фантастика. В нашем случае двое полицейских облюбовали для себя один из кабинетов, куда периодически «выдергивают» поодиночке приглянувшихся сотрудников и сотрудниц. И помешать им не представляется возможным. После бесед сотрудники выглядят не слишком бодро, а уж что они там успели порассказать о своем руководстве — если и откроется, то гораздо позднее.
Послушай и сделай наоборот
Следует ли коммерсантам, попавшим под "полицейскую раздачу", выполнять все рекомендации юристов?
Ведь известный юрист, защищающий права автовладельцев (ведь они тоже налогоплательщики), может порой сделать доказывание своей правоты проблематичным, а попадание в кутузку — простым. "Цели глобально навредить своему подзащитному адвокат, разумеется, не преследует. А вот подкинуть ему пару-тройку проблем на ровном месте, чтобы потом эти проблемы самому же благополучно разрешить, увеличив свой гонорар — это не фантастика. Так что все советы употребляйте в разумных дозах и запивайте собственным здравым смыслом, по ситуации", — рекомендует собеседник "Мосбуха".
Кстати, его устраивает поведение Светланы. Нете печать можно обнаружить в офисах многих компаний, работающих легально. Если изъять ее с рабочего стола главного бухгалтера, неприятностей не избежать. Но если из личной сумочки, которую сначала разрешил осмотреть оперативникам, а потом оформил возражения по этому поводу в протоколе, то такую находку признают недоказательством.
Эффект отсутствия
Кстати, про руководство… Директор фирмы Амбарцум Степанович единственный, кто полностью воспользовался конституционным правом не давать показания и не свидетельствовать ни против себя, ни против кого бы то ни было. Пропал без вести. Александр, тот самый опер-«троянец», под видом клиента оформлявший договор поставки, утверждает, что директор был здесь 15 минут назад. «На склады ушел за минуту до вашего прихода», — говорит офис-менеджер.
«Ушел в офис, давно», — с грустью сообщает начальник склада по телефону. Не берусь судить, правильно ли поступил генеральный директор — ему видней. С одной стороны, вроде бы прятаться от проверяющих — себе во вред, «детский сад — штаны на лямках». Все равно ведь достанут, если захотят. Да и корабль, если сильно штормит, порой может спасти лишь присутствие капитана. Но иногда, как показывает практика, на пользу может пойти именно его отсутствие. Это как раз наш случай. «Смытого за борт» капитана успешно заменяет… кто бы вы думали? Нет, не финансовый директор — он чего-то совсем грустный, и не главный бухгалтер — женщина за 60, вся на нервах и порой откровенно «истерящая», причем не по делу. Командование терпящим бедствие флибустьерским (по мнению оперативников) бригом берет на себя молодая офис-менеджер Светлана…
У Светланы потрясающее самообладание и выдержка. «Господа, вот кофе, бутерброды!» — «Да на производстве Амбарцум Степанович подойдет скоро! Ой, ну куда ж он сбежит — вон его машина стоит. А мобильник свой он как всегда в кабинете забыл. Такой вот он у нас рассеянный.» — «Да, это печати наших контрагентов… Ну как откуда? Экспедиторы их позавчера на складе забыли, в который раз уже, я как раз собиралась их передать, поэтому и таскаю в сумочке уже вторую неделю!» — «Господа, ключи от кабинета гендиректора и от сейфа главного бухгалтера только у Амбарцум Степановича. Дубликатов нет, он у нас подозрительный. Да, даже у охранника нет!» — « Господа, если будете вскрывать, то во-о-он в том углу у нас какие-то инструменты есть. Если нужно, можем даже «болгарку» у ремонтников попросить!» И весь этот поток сознания Светлана выдает вежливо, с улыбкой, без тени издевки, кокетливо поигрывая видеокамерой (не сомневаюсь, что и диктофон включен). Подгоняет сотрудниц бухгалтерии, чтобы побыстрее и в полном объеме «отксерили» нужные операм документы. Покрикивает на них даже. В общем, «сотрудничает с доследствием». Краем глаза вижу, как эта чудо-девушка тайком успевает выпроводить за пределы офиса нескольких сотрудников, а потом краем уха слышу ее уверения, что какие-то сотрудники (судя по всему — эти самые) третий год на больничном.
Спрут и Ко
Кабинет генерального директора остался неповрежденным. Отдел продаж и бухгалтерия пострадали. При моём присутствии в отделе продаж обнаружили важные документы, прямо указывающие на… Из бухгалтерии вынесли центнер договоров, счетов-фактур, первички, которые подкрепляют подозрения в том, что… А ещё нашли чистые бланки с оттисками печатей фирм-контрагентов. Вместе с печатями, найденными у Светланы, это ли не веский повод для того, чтобы…?
Брожу в недоумении по коридорам и кабинетам. Прошу у Ильи более подробных объяснений. По его словам, картина такова: проверяемое ООО «Ромашка» на деле оказался похожим на «Спрут», которому положено работать в общем режиме, а оно распалось на четыре упрощенных «спрутят». Сам директор (и учредитель) всего этого – Амбарцум Степанович – человек, редкий экземпляр.
«Ромашка» покупает полуфабрикаты (пластиковые гранулы) по завышенным ценам через посредников, которые фактически принадлежат Амбарцуму Степановичу. Предприятие, указанное как первоначальный поставщик гранул, не производит их и является фиктивным, так же как и другие подобные компании. Лица, на которых эта компания зарегистрирована, либо пьют в городе Сызрани, либо умерли. Один из контрагентов, по документам поставляющий продукцию на склады «Ромашки», находится в офисе этажом выше, а фактического движения товара не происходит.
Явление «волшебника»
«Хочешь фокус? — предлагает Илья. — Вот накладная, на ней реквизиты контрагента наших героев, у которых якобы сырье берут — фирма «Галтея». Я сейчас выйду, а ты в это время позвони по указанному телефону. Да найдешь, что сказать… Ну, поинтересуйся чем-нибудь». Звоню: «Алло, здравствуйте… Это ООО «Галтея»?» — отвечает трубка знакомым голосом: «Она самая, Наталья… В третий кабинет зайди, пожалуйста». Логика не включается. Иду в третий кабинет — там невозмутимый Илья на телефоне: «Ну как, оценила?». За чувство юмора — «пять», Амбарцуму Степановичу — респект (оба, наверное, в КВН играли). Наслаждайтесь красотой игры и не пытайтесь повторить.
Хозяин «Ромашки» появился через три часа после начала проверки, что противоречит предположениям ревизоров о его побеге в Рио-де-Жанейро. Несмотря на отсутствие во время проверки, ему удалось вызвать лишь одного адвоката. Его спокойствие поразило даже ревизоров — оно выглядело более заметным по сравнению с им же возбужденными. Отсрочив появление, хозяин «Ромашки» выиграл время. Сначала он возмутился вскрытием кабинета директора без его разрешения, но потом переключился на недовольство незаконностью проверки. Он собирается оспаривать все действия ревизоров, не обращая внимания на их звания и лица. Но он делает это флегматично и равнодушно. Возможно, внутри него кипит вулкан страстей, который он скрывает.
Что изъяли у «Ромашки»?
Необходимо предоставить следующие документы: регистры бухгалтерского учета за два года, книги покупок и продаж, оборотно-сальдовые ведомости, затратные счета, закупочные счета, табели учета рабочего времени, личные карточки работников, счета-фактуры, акты выполненных работ, ТТН, зарплатные ведомости.
Астенический синдром
Проверка документов заняла последние пару часов. Выемка бумаг, составление протоколов, описей и прочее утомляют до полудрема. Душно и суетно — устала. Подпись ставлю автоматически. Илья подвозит меня до метро, рассказывая о находках его коллег на складах «Спрута-Ромашки». Пообщались с кладовщиками, грузчиками, экспедиторами и даже уборщицами, говорит. — «А посадят теперь кого-то?» — «Следствие покажет». — «А точно будет следствие?» — «Время покажет… Мы свою работу выполнили». Вот так. А с дурочкой как со мной общаться ещё?
В итоге задание, которое поставила перед собой, не выполнила: ни одно утверждение не опровергла, никого не осудила. Старалась всё чётко разделить на плохое и хорошее, «черное» и «белое». Но жизнь окрашиваться такими цветами не желает. Только нюансы, оттенки, полутона, что-то сюрреалистичное. Тени на плетне, короче говоря.
О человеческих взаимоотношениях
"Рассказывают анекдот: если во время сложных переговоров телефон заиграет «Владимирским централом», партнер быстрее согласится с вашей точкой зрения. Так и налоговая частенько вызывает на проверки, чтобы запугать", - признается Илья. По его словам, опера чаще всего участвуют в подобных проверках не охотно.
Полицейские многократно нарушали права проверяемых. Для себя я отмечала: не вручили копию распоряжения о проведении ОРМ, осматривали помещение в присутствии одного понятого — меня, а не двух. Большая часть их действий осталась за кадром из-за большого количества кабинетов. Опера нашли печати не у офис-менеджера Светланы, а в ее сумочке, хотя досматривать личные вещи уполномочены не были. Второй понятой во время проверки был на складе, но расписался в протоколе осмотра именно офиса. Прежде чем уйти, получил от проверяющего «несколько бумажек, похожих на денежные купюры».
Проверяемые от нарушений своих прав не особо волновались. Сначала был шок, но потом всё утихло. Амбарцум Степаныч мирно курит с операми, с которыми он вроде бы «чуть не сбежал», и даже вместе с ними смеётся. Светлана, якобы «непростая» офис-менеджер с дипломом юриста на лбу, безропотно даёт досмотреть свои личные вещи, склоняя к этому главбуха. Она явно прикрывается отсутствием директора и наглеет, а проверяющие относятся к этому лояльно. Похоже, им это нравится. Словом, странностей много. Мне создавалось впечатление, что проверяемые и проверяющие действовали слаженно, словно по договору, и остались довольны друг другом. Весь этот процесс казался спектаклем. Это было «сюрреалистично»: «стокгольмский синдром», «беспредел в рамках дозволенного», «произвол по обоюдному согласию». Я могу думать что угодно. Я — дилетант. А там — профессионалы. Может, всё так и должно быть. Ведь если звезды зажигают — значит, это кому-нибудь нужно. У меня есть догадки, конечно, но это всего лишь догадки — Боже упаси от клеветы на «органы». Я сказала то, что видела, а выводы делайте сами, дорогие читатели. Рекомендую освежить в памяти несколько публикаций («Московский бухгалтер» № 4, апрель, 2011 г., «Расчет» № 6, июнь, 2009 г.).
Наталья Потираловская