Бывший сотрудник ОБЭП Александр Гущин, которого бизнесмены раньше опасались как огня, стал защитником обычных граждан и предпринимателей после ухода из органов.
— Александр Витальевич, сколько лет вы ведете адвокатскую деятельность? Какими делами вы занимаетесь?
А. Г.: С 2002 года я занимаюсь адвокатской деятельностью. За это время столкнулся почти со всеми отраслями права, разве что с кодексом торгового плавания знаком не очень хорошо. В основном обращаются обычные люди, например, для составления договора.
В основном я работаю с темами, связанными с гражданским правом, налогами и семейным законодательством.
С уголовным правом я принципиально не связываюсь.
Почему у вас такое негативное отношение к уголовным делам?
А. Г.: Главное не предвзятость. Сам служил в оперативных службах раньше. В советское время начинал работу в Отделе по борьбе с хищением социалистической собственности. Потом, как известно, это ведомство переименовали в ОБЭП, а сейчас и вовсе называется ГУЭБиПК.
В течение некоторого времени я преподавал в школе милиции и говорил курсантам: если вы разбираетесь в оперативной работе изнутри, то не занимайтесь уголовными делами. В противном случае неизбежно будете применять свои знания для противодействия преступности. Мне кажется, это неправильно.
«МБ»: Заинтриговал взгляд. Поделитесь, как оказалась на дежурстве, по призыву сердца ли?
А. Г.: Без романтических иллюзий я оказался в милиции. В армию я отправился в Оренбургскую область (ракетные войска особого назначения), а после демобилизации приехал в Москву к приятелю, работавшему в органах. Меня заинтересовала идея поступления в Московскую высшую школу милиции, тем более что предоставлялось общежитие. С первого раза удалось сдать нормативы и поступить в 1986 году.
«МБ»: И как, легко давалась учеба?
А. Г.: С школьной скамьи испытывал уважение к точным наукам – математика, физика, химия – это моё, мне близко. С русским языком и литературой чуть сложнее. Но в целом старался усваивать все знания, которые нам давали. Теория без практики ничто. На последнем курсе обучения проходили практику в местном ОВД, и только тогда всё встало на свои места.
Адвокаты часто тратят большую часть своей профессиональной жизни в ожидании начала судебных заседаний. Слушания, назначенные на 10 утра, могут начинаться только к 16 часам…
Вы понимаете, что нашли свое место, что работа в оперативной службе — ваш путь?
А. Г.: Моя работа заключалась в размышлениях и поиске решений: как получить улики, как действовать в определенной обстановке. Самое захватывающее именно в этом.
«МБ»: По моим сведениям, выпускникам университета необходимо прослужить в милиции не менее трёх лет. Какое направление получили после выпуска?
А. Г.: В 1990 году я поступил на работу в районное отделение ОБХСС. Сначала около года выполнял бумажную работу – рассматривал заявления. Затем несколько лет руководил аптечным сектором.
Нам сообщили о продаже ампул с морфином, разбавленным водой, в одной из аптек. Содержимое ценных ампул отливали, а затем запаивали обратно. Без участия работников аптеки это было невозможно – оставалось выяснить, кто этим занимается. Виновного нашли, но возбудить уголовное дело по моим доказательствам не удалось. Это печальная история, которая до сих пор сохранилась в моей памяти, и обида из-за произошедшей несправедливости всё ещё присутствует.
Когда приняли решение отказаться от оперативной работы и что послужило причиной такого выбора?
А. Г.: Будучи на оперативной службе, меня всегда тянуло к науке. Решил написать и защитить кандидатскую диссертацию. После трёх лет службы в правоохранительных органах без угрызений совести написал заявление о переводе в адъюнктуру.
В 1993 году я прошел необходимые лекции и получил должность преподавателя по оперативно-розыскной деятельности.
«МБ»: Удалось защитить диссертацию?
А. Г.: Не получилось так, как планировалось. Внезапно осознал бесполезность учёных изысканий, интерес к написанию диссертации исчез.
«МБ»: Возвращаясь к вашему текущему занятию, что именно заинтересовало вас в адвокатуре?
А. Г.: Мне нравится работать с документами и законами. Предложили попробовать себя в адвокатской деятельности, и я решил остаться. Теперь юриспруденция доставляет радость, а это, как мне кажется, самое существенное.
Согласен с вами. Работать адвокатом 12 лет — это всё же немало.
А. Г.: В честь выхода на пенсию старого адвоката коллеги устроили ему застолье. Молодой коллега встал и начал произносить речь: «У вас 50 лет адвокатского стажа, вы…». Старый адвокат перебил его: «Подождите, молодой человек, я провел в коридорах 40 лет из этих 50, а адвокатского стажа у меня всего 10».
Адвокаты большую часть жизни ожидают заседания. Слушания часто назначены на 10 утра, но начинаются в 16 часов. В итоге, 12 лет стажа — это…, как вы понимаете…
Длинные договоры создают те, кто плохо выражает мысли или пытаются обмануть клиента.
– Вы упомянули, что вашими клиентами в основном являются обычные люди. Если мне не изменяет память, то чаще всего к вам обращаются с вопросами о составлении договоров? Расскажите подробнее об особенностям этого процесса.
А. Г.: Договор – это фундамент. От его содержания зависят многие аспекты. Заказчики обращаются, чтобы правильно сформулировать договор или проверить уже составленный другим юристом документ на отсутствие скрытых рисков. К сожалению, нередко встречаются бесчестные юристы, которые готовы за вознаграждение составить договор с подозрительным содержанием и поставить под ним свою печать. Понятие чести и нравственности у каждого свое.
Детали, требующие скрытия, зашифрованы мелким шрифтом на пятидесяти страницах договора.
В чём суть договора, чтобы не стать мнимым документом?
А. Г.: В контракте первостепенное значение имеет то, что стороны намерены урегулировать. ст. 421 Гражданского кодекса РФУсловия и положения следуют за этим символом.
При заключении договора купли-продажи квартиры условия продажи устанавливает продавец. В документе должны быть указаны способ и сроки оплаты: каким образом (через банкомат или наличными) и через сколько дней (5, 10 или 30) после подписания покупатель обязан произвести оплату. Эти условия являются существенными. Например, при несоблюдении сроков можно предусмотреть штраф за каждый просроченный день – например, в размере 1%. Если квартира стоит 3 миллиона рублей, то понятно, что сумма неустойки будет значительной.
В случае отсутствия особых условий в договоре, кто устанавливает правила сделки — сторона, продающая товар, или покупающая его?
А.Г.: В подобной обстановке справедливость будет сопутствовать приобретателю. Возможна необходимость обращения в судебный орган для подтверждения своей позиции.
Неизвестно ли вам, что договора о купле-продаже самые распространенные? Встречаются ли редкие виды договоров?
А. Г.: Из редких можно назвать договор-пари. Заключают его обычно люди весьма обеспеченные, увлекающиеся – нумизматы, коллекционеры.
Ставки делаются не на небольшие суммы, а на серьезные деньги. Без договора в этой ситуации никак не обойтись.
Сколько времени требуется для составления договора — минимально и максимально?
А. Г.: Создание стандартного договора занимает сравнительно немного времени, особенно при работе с привычными темами.
В один момент составил договор купли-продажи популярного сайта (интернет-магазина). Операция была срочной. Не имея опыта в подобных вопросах, пришлось разбираться по ходу дела. За три часа договор был готов, и сделка состоялась.
Чтобы основательно изучить новую тему, потребуется два-три дня, если есть время. В подобных ситуациях спешка неблагоприятна – опасные моменты я как юрист всегда чувствую, поэтому нужно более детально разобраться в теме, чтобы не подвести клиента и защитить его интересы.
Многостраничные договора, подобные талмудам, часто создаются адвокатами. Такое обстоятельство свидетельствует ли о высоком уровне профессионализма или наоборот о недостатке опыта?
А. Г.: В среднем стандартный договор занимает две или три страницы. Бесполезно излишне затягивать текст. Многословные выражения можно сжать до нескольких предложений.
Длинные договора создают люди, которые не умеют ясно выражать свои мысли или хотят внушить клиенту ложное чувство важности. Считают: чем объемнее документ, тем он надежнее. Так будто количество страниц говорит о профессионализме адвоката. В реальности никто не будет читать такие тексты целиком. Лучше всего, если всё будет кратко и понятно.
Может ли любой человек составить договор, или обязательно обращаться в юридическую фирму?
А. Г.: Каждый человек может заключить договор. Главное – условия должны быть приемлемыми для всех участников.
Юрист следит за соответствием положений договора закону. Адвокат защищает интересы клиента и оформляет договор с учетом его выгод. Добросовестный юрист составляет документ так, чтобы не навредить другой стороне.
Большинство предпринимателей хотят знать, как получить прибыль и НДС в незаконный способ, а также как вывести наличные деньги.
Членство в Московской коллегии адвокатов «Филиппов и партнеры» приносит какие-либо выгоды?
А. Г.: Юристы могут быть адвокатами, но не все юристы являются адвокатами. Вступление в коллегию адвокатов гарантирует клиенту квалификацию специалиста, приходящего на консультацию.
— Могут ли отказаться обслужить клиента, если ему не понравились сотрудники?
А. Г.: Взаимоотношения с клиентами должны быть основанные исключительно на профессионализме.
Помощь приходится отказывать по другим причинам. Одна из них — неполное предоставление информации. Человек приходит на прием, просит помощи и рассказывает лишь часть истории. С адвокатом, как и с врачом, нужно быть максимально честным – иначе возможны неблагоприятные последствия. Мне доверяют тайны, и я не имею права их разглашать: во-первых, это неинтересно, а во-вторых, за это предусмотрена ответственность.
Я верю своим клиентам, независимо от их слов. Однако, при разборе информации и анализе ситуации, если чувствую недосказанность, могу рекомендовать обращение к другому юристу.
Профессиональная ответственность также важна. Если я знаю, что в определенной области права мой коллега-адвокат разбирается лучше меня, то направлю клиента к нему. К примеру, ко мне обратилась женщина, пострадавшая в ДТП. Без колебаний посоветовал ей обратиться к своему знакомому – адвокату, который более двадцати лет занимается подобными ситуациями.
«МБ»: Помимо обычных граждан к вам поступают запросы на консультацию и от предпринимателей. Какие проблемы наиболее волнуют их?
А. Г.: Большинству предпринимателей интересны три вопроса: как получить прибыль и НДС незаконно, как вывести деньги из оборота.
Адвокаты участвуют в составлении подобных схем. Схемы всем известны: существовали всегда и будут существовать. Народное творчество неуничтожимо. Даже президент Путин, заявив о необходимости прекратить практику выплаты зарплат в конвертах, фактически призвал к борьбе с этими схемами.
Предприниматели, обиженные сотрудниками разных государственных органов – налоговой, полиции, прокуратуры и прочих – обращаются к вам с жалобами на преследование?
А. Г.: Чаще всего меня консультируют по вопросам налогообложения. Иногда приходится участвовать в проверках. Например, налоговая служба прибыла в компанию – мне позвонили с просьбой оперативно приехать и оказать помощь.
Что даёт участие юриста при проверке, и в чём именно заключается ваша роль?
А. Г.: Я строго контролирую ход проверки, соблюдение всех норм и правил. Вы понимаете, даже если человек ни в чем не виновен, приход проверяющих вызывает у большинства людей одну и ту же реакцию – страх. Причем люди часто сами не знают, чего боятся.
В процессе проверок налоговыми органами и полицией люди часто подвергаются психологическому давлению. Это категорически неприемлемо. Адвокат присутствует при проверках, чтобы успокоить клиента и ограничить грубость проверяющих.
MB: Как юристу, вы можете посоветовать руководителю, главному бухгалтеру, что делать во время внезапной проверки?
А. Г.: Важно сохранять спокойствие и не поддаваться панике: задерживать вас никто не собирается, проводится лишь проверка.
Требуйте от прибывших предоставления документа, удостоверяющего личность, и разрешения на проведение проверки хозяйственной деятельности организации.
Для связи с проверяющими сохраните номера телефонов, имена и фамилии.
Обязательно заберите копию составленного протокола и копии списка изъятых бумаг.
Четвертое: старайтесь быть вежливыми во время проверки, невзирая на возможную грубость.
Обычно сотрудники правоохранительных органов приезжают на проверку не случайно — предварительно оценивают возможный исход.
Что делать, если во время проверки директор или главный бухгалтер просят записать свои показания? Возможно ли отказать или назначить другое время для предоставления информации? Ведь под воздействием волнения можно написать что-то ненужное…
А. Г.: Иногда волнение способно сыграть против нас. Возможен отказ от устных показаний в ходе проверки. Советую отказаться и назначить новую встречу на другой день, чтобы подготовиться.
В практике был случай: генерального директора и главного бухгалтера компании вызвали на допрос по уголовному делу. От волнения рассказали такое, что чуть не превратились из свидетелей в обвиняемых. Главбух с гендиром вовремя включились и обратились ко мне. Удалось разрешить вопрос благополучно – нашлись доказательства непричастности клиентов к этому делу.
«МБ»: Нужно ли жаловаться на грубость контролёров, или это бессмысленно?
А. Г.: В качестве действующего юриста не советую жаловаться. Между сотрудниками надзорных ведомств имеется определенная солидарность.
К тому же оперативники редко приезжают на проверку без предварительного прогноза результата. Если есть уверенность в успехе, проверка будет проведена идеально. Доверьтесь мне, промахов эти люди (если не стажеры) не допускают.
Есть ли ответственность для сотрудника компании, например, бухгалтера, если тот мешает забрать документы при проверке?
А. Г.: Существуют различные препятствия. В случае отсутствия хулиганства, скажем, бухгалтер не будет участвовать в драке, то всё разрешится благополучно.
Часто сотрудники правоохранительных органов обращаются в бухгалтерию с просьбой открыть сейф. Но оказывается, ключа нет: генеральный директор улетел на Мальдивы и взял его с собой. Хотя ключ может быть у сотрудника, находящегося рядом. За такое «препятствие» не накажут. Другое дело – если возбуждено уголовное дело, то сейф могут изъять. Но если он приварен к полу, то нет – порча имущества карается законом.
Как складываются взаимоотношения юристов с сотрудниками правоохранительных органов, например, оперативниками, следователями, налоговыми инспекторами? Нужно ли их считать оппонентами, конкурентами или даже врагами?
А. Г.: Скорее конкуренты. Но определённо не противники, а тем более не враги. Работу не совмещаем, иначе возникнет конфликт интересов между защитником и органом правосудия. В целом, каждый выполняет свою функцию самостоятельно.
Вам, как юристу, часто приходится присутствовать на слушаниях. Встречал ли вас в работе случай, когда обвиняемый признавался виновным?
А. Г.: Адвокату неизбежно приходится много работать в судах.
В качестве юриста могу возражать против пожеланий клиента лишь в одном случае: когда тот сам ограничивает свои права согласно закону «Об адвокатской деятельности». Однако это не всегда возможно — многое зависит от обстоятельств дела.
В практике был случай – первый и последний раз я занимался уголовным делом. Защищать мне пришлось мошенника, которому грозило 3 года колонии. В беседе он признался, что на суде расскажет еще о двух эпизодах мошенничества. Он думал, что чистосердечное признание сократит его срок. Но у моего подзащитного это был уже третий срок, поэтому я понимал, что будет хуже. Я предупредил его об этом. В итоге он не послушал и на суде во всем признался. За это получил пять лет колонии. На решение суда уже ничто не могло повлиять, никакие доводы, никакая блестящая речь адвоката. Существует уголовная политика, и суд ей следует. Говорят надо сажать – значит, надо.
С уголовными делами всё ясно. А если дело гражданское, то можно ли повлиять на решение судьи, его переубедить, к примеру?
А. Г.: Судья — не машина для принятия решений, а обычный человек. Во время заседания важно установить контакт: зрительный и ментальный. На личном опыте проверено – это работает. Если судья примет твою сторону, считай решение вынесенным в твою пользу. В мотивировочной части он напишет то, что нужно тебе.
«МБ»: А как насчет объективности вынесенного решения?
А. Г.: Судья всегда объективен: принимает чью позицию — этой или другой стороны. Никто же не отменяет доказательства в деле. Включив обаяние или удачно пошутив, вовремя вставив ремарку, адвокат получает больше шансов перетянуть одеяло на себя, выиграть дело на более выгодных условиях для клиента. Это особенно реально, когда работаешь один. А вот работать в паре с другими адвокатами сложнее – установить контакт с судьей не так просто. Я как-то представлял интересы своего клиента в суде вместе с другим адвокатом. И скажу честно, абсолютно выигрышное дело было провалено. Победу в суде мы хоть и одержали — вот только из-за неправильной тактики второго адвоката выигрыш составил не 3 миллиона рублей, а 130 тысяч рублей.
«МБ»: Все успехи рано или поздно уступают место неудачам. За время работы юристом вы научились переносить подъемы и спады, или так не бывает?
А. Г.: Положительные эмоции от побед со временем становятся менее яркими. Проигрыш же всегда вызывает расстройство и вину за свои слова или действия. Предсказать исход дела и его продолжительность не всегда возможно. В качестве адвоката я вел бракоразводный процесс, который длился полтора года. Супруг хотел быстро расторгнуть брак, но тесть препятствовал этому, принося на каждое заседание новые требования и документы. Судья был бессилен и постоянно отправлял дело на новое рассмотрение. В конце концов после долгих разбирательств удалось достичь компромисса.
Екатерина Петрова, для журнала «Московский бухгалтер»
Помогайте вашему бизнесу развиваться
Ценнейшие знания по решению важных вопросов, ответы на трудности, проверенная и актуальная информация из СМИ для бухгалтеров и руководителей. Выберите из нашего каталога >>
Если у Вас есть вопрос — задайте его здесь >>
Читайте также по теме:
Как проходит выездная налоговая проверка
ОБЭП. Взгляд изнутри
Как проверяют налоговые декларации